Глава 1. Клава в шоке
Утром я проснулась от того, что кровать стала такой жесткой, аж копчик болел. Неужели я уснула в зале на диване, там у нас стоит такой жесткий, на нем не поспишь.
Открыла глаза и снова закрыла.
Это еще что?
Снова открыла и изумленно глянула на потолок.
Он почему-то не голубой и совершенно не натяжной с красивой люстрой. Я видела перед собой бревенчатый свод, запах еще какой-то странный… Не кофейный, как обычно по утрам. Я повернула голову и ахнула. Рядом с кроватью стоял открытый сундук с развешанным на крышке тряпьем, а у стены смятые башмаки и корзины, у окна на широкой полке разложены пучки трав. Вот откуда запах… От этой травы.
— Мать моя женщина. — Я поднялась и осмотрела своё ложе.
Деревянная кровать с тонкой подстилкой вместо матраса. Вот почему мне так жестко было!
Снаружи за окном послышался звук петуха.
Петух?
Я подскочила к окну. За стеклом совершенно незнакомый пейзаж, двор, по которому свободно ходили куры, низкая изгородь, на котором горластая птица вещала о новом дне. Хотя солнце было уже высоко. Какой-то припозднившийся петух.
Только, где я нахожусь? И как сюда попала? А потом охнула, схватившись за сердце. Мои чуть полноватые руки теперь выглядели тонкими и изящными. Ухоженными, кстати.
Опустила взгляд на свою уверенную троечку. Ох, и сны мне снятся. Наверное, Ксения так в моем сознании отложилась и мне такое приснилось. Я молода, с шикарной грудью, и ноги вроде ровные, красивые. На лицо только не знаю, какая. Надеюсь, не страшная. А то сны любят подкидывать сюрпризы.
Уверенная, что всё сон, я босая вышла из комнаты.
— Очухалась?
На меня недовольно смотрела женщина лет… не определить сколько лет, вроде и не старая, но обветренное лицо, загорелые руки, волосы собранные в пучок, никак не молодили. Она требушила какие-то пучки. Именно требушила: потряхивала одной рукой, а второй отбивала с них, то ли семена, то ли листья, и то, и другое падало в деревянную лоханку.
— Г-где я? — я моргнула несколько раз, пытаясь проснуться. Рядом раздалось блеянье, заставив меня отпрянуть от двери. Прямо за ней на соломе за печью лежал настоящий козленок.
— Знамо где. Свалилась мне тут на голову, иди, принимай, хозяйство. Я присматривала семь лет, а мне оно надо? Последний год ни монеты не заплатили. Забыла, как вчера валялась в ногах и умоляла кучера тебя обратно увезти?
— К-куда обратно?
— Знамо куда. К хорошей жизни. Ты учти, я свою оплату твоими платьями взяла и побрякушками.
Она поднялась, отложила лоханку на стол и схватив какой-то тюк, пошла к двери.
— Всё. Очухалась, я больше ни дня не буду работать на вашу семью.
— Что… происходит… Кто вы?
Она меня не услышала, уже была на улице, быстро шла к калитке, а потом махнула кому-то, из-за деревьев выехала телега, в которую она села и они укатили.
Просто уехали, оставив меня тут одну!
— Ме-е-е-е!
Ладно не одну. С маленькой козой. Козленком. Я что с ним делать буду? Где его мамаша хоть? И почему коза в доме?
И чей это дом наконец?
Глава 2. Семейное счастье
Незадолго до этого
Запах тыквенного супа смешивался с ароматом свечей, которые я зажигала каждую пятницу. «Семейная традиция», — любила повторять каждое воскресенье, расставляя тарелки на столе. Дмитрий должен был вот-вот вернуться, но часы на кухне уже показывали девять. Дети, 42-летняя Аня и 45-летний Марк, скоро пообещали тоже подъехать.
Я вздохнула, поправляя салфетку с вышитыми золотым инициалами «Д+К» подарок друзей на пятую годовщину свадьбы. Тогда муж ещё смотрел на меня так, будто я – центр вселенной. Теперь же его взгляд скользил мимо, он уже не делится охотно со мной всем, что происходило за день.
Почти год я на пенсии. По заслуге вышла давно, но до прошлого года я еще активно работала в городской администрации, пока не попросили. Тяжело было, да. Дети меня поддержали морально, а вот Дмитрий… Он вдруг заявил, что так положено, что молодым нужно дорогу давать. Сидеть пора дома, варить борщи, да вязать носки внукам.
Внуков я любила, младший, сын Ани, учится в столице на юриста. Поступил сам между прочим, стобальник! А старшая внучка, дочка Марка, работала в суде - секретарем.
Всё у моих детей и внуков сложилось хорошо. Достойные люди из них выросли. Приносят пользу людям и обществу.
А я маюсь от ничегонеделанья.
Почти год.
Пробовала занять себя различными хобби. От мыла ручной работы и свечей, до тортов и пирожных. Но горы изделий девать было некуда. Аня и Марк уезжали от меня всегда с полными пакетами, заказы никто делать не торопился. Это же соцсети вести надо, интернет-магазины, в гаджетах уметь работать, а я никак. Внучка пробовала помочь, но ей и самой некогда.
Почти год.
Именно столько Дмитрий «задерживался на совещаниях», «засиживался с клиентами» или «помогал коллеге с проектом». А я верила. Верила, когда он целовал меня в лоб, обещая «наверстать упущенное в выходные». Верила, когда он приносил дорогие подарки: новую сумку, золотые серьги, словно откупался от вопросов.
Но в один вечер я случайно обнаружила в кармане его пиджака, пахнущего чужими духами, смятый чек.
Всё бы ничего.
Но этот чек был из детского магазина «Детский мир» .
Платье для новорожденных, размер 56.
Сердце ёкнуло. Не было у нас среди всех знакомых никого с новорожденными.
Я замерла, сжимая чек, пока звонок телефона не заставил вздрогнуть.
— Легко на сердце от песни весёлой? — голос сестры мужа, Галины, звучал как всегда язвительно. — Завтра заеду к вам. Засолки привезу, ты ж на огороде одни цветочки выращиваешь. Хоть бы что-то съедобное посадила.
— Спасибо, — машинально ответила ей, всё ещё глядя на злополучную бумажку.
— Димитр дома? — спросила та невинно, но в паузе перед ответом я уловила странную ноту.
— Нет, на работе…
— Ах, трудяга! — фальшивый смешок. — Ну, ладно, не отвлекаю.
Галина всегда относилась ко мне с холодной вежливостью. «Ты же понимаешь, мы из другого круга», — сказала она когда-то, поправляя скатерть на первой совместной встрече. Сорок пять лет уже женаты, а всё не из круга.
Я сунула чек обратно в карман, будто обжигаясь. «Не надо искать проблем, где их нет», — прошептала, начиная накрывать стол для мужа. Но руки дрожали, когда нарезала хлеб.
Дмитрий вернулся ближе к десяти, притворяясь усталым. Его поцелуй пах виски.
— Прости, проект горит… Дети там скоро? Или не приедут? — он развалился на диване, снимая галстук.
— Я видела чек, — вдруг вырвалось у меня. — Детское платье.
Он замер на секунду, затем рассмеялся, слишком громко:
— А, это! Коллега попросила помочь, у них дочка родилась. Ты же знаешь, я не могу отказать.
Я хотела спросить, почему он не сказал раньше. Почему не взял с собой выбрать подарок. Почему его глаза бегают, будто ищут выход. Но вместо этого я просто кивнула:
— Добрый ты у меня.
Он обнял меня, и я прижалась к груди, которая, казалось, билась чуть быстрее обычного.
Потом приехали дети, закрутилось, завертелось. Поужинали, пообщались. Как-то забылось у меня про этот чек и объяснения Димы.
На следующий день, провожая сестру мужа, я заметила, как та пристально разглядывает моё лицо.
— Ты бледная, — сказала Галина, поправляя шарфик. — Может, к врачу сходить?
— Всё в порядке, — ответила, заставила себя улыбнуться.
— Да-а… Иногда… слепота опаснее правды, — бросила та на прощание.
А я не стала вникать.
Читать далее